В первом же январском номере журнала «Темные аллеи» опубликована статья Виктории Дьяковой о композиторе «Руки стоят миллион…»
О великом композиторе, гениальном пианисте и дирижере с восторгом отзывались многие современники. Так американский пианист Джозеф Гофман описывал творения композитора, как созданные человеком, у которого «сталь в руках его и золото в сердце».
О руках Рахманинова ходили легенды. Однажды в Америке, заметив, что его снимают, Рахманинов прикрыл рукой лицо. На следующий день в газете появился заголовок: «Руки, которые стоят миллион». Говорили, что руки Рахманинова гипнотизируют публику, что игра его совершенно демоническая. Но главное, что его интерпретация других композиторов рождает иллюзию, будто он сам сочинил все это. А в репертуаре Рахманинова, как пианиста числились такие корифеи, как Шопен, Брамс, Моцарт, Бетховен. Однако как композитор Рахманинов остался в России – на Западе писать он не мог.
Сергей Васильевич Рахманинов родился в дворянской семье в усадьбе Семеново Старорусского уезда Новгородской губернии. По семейному преданию отец Василий Аркадьевич происходил из рода внука молдавского господаря Стефана Великого, прозванного Рахманиным. Мать, Любовь Петровна, была единственной дочерью генерал-майора П.И. Бутакова, преподавателя истории Аракчеевского кадетского корпуса. Дед композитора по отцовской линии Аркадий Александрович учился игре на фортепьяно у ирландского композитора Джона Фильда и выступал с концертами в Москве и Петербурге. Отец Рахманинова тоже музицировал, но много внимания музыке не уделял.
Юный Сережа на первых порах также большого рвения не показывал. Хотя талант будущего гения ярко проявился уже в четыре года – мальчик начал играть на рояле и даже сочинять. Первые уроки дала Сереже мать, затем была приглашена учительница музыки А.Д. Орнатская. При ее поддержке юный Сережа осенью 1882 года поступил на младшее отделение Санкт-Петербургской консерватории.
Однако обучение шло плохо, Рахманинов часто не являлся на уроки. Родители решили перевезти его в Москву и поселить в музыкальном пансионе профессора Московской консерватории Н.С.Зверева. Осенью 1885 года Сережа переехал в Белокаменную, и его сразу зачислили на третий курс младшего отделения.
В пансионе царили строгие порядки – дисциплина в первую очередь. Ученики должны были вставать рано утром и заниматься по шесть часов в день. В обязательную программу входило посещение оперных спектаклей, ансамблевое музицирование. В том числе на нескольких роялях.
Четыре года занятий превратили мальчика из отчаянного лентяя и шалуна в человека исключительно собранного и волевого. «Лучшим, что есть во мне, я обязан ему», — вспоминал позднее Рахманинов о Звереве.
В пансионе в возрасте 13 лет Сережа был представлен Петру Ильичу Чайковскому, который высоко оценил его способности. Летом 1886 года, находясь вместе со школой Зверева в Крыму, Сережа сочинил свое первое законченное произведение – ноктюрн. Однако вскоре неуживчивый характер гения дал о себе знать – Сережа поссорился со Зверевым, и вынужден был покинуть пансион.
Жить в Москве Сереже было негде. К тому же он практически остался сиротой. Из-за карточных долгов отца семья будущего композитора разрушилась – родители развелись. Сережу приютили родственники, семья Сатиных. В их имении Ивановка под Москвой Рахманинов проводил весну и лето, и очень сдружился с кузиной Натальей, дочерью Сатиных. Ему казалось, что только она его понимает.
В 19 лет Рахманинов с большой золотой медалью окончил консерваторию как пианист и как композитор. Он уже получил известность среди московской публики. Дипломной работой композитора стала одноактная опера «Алеко» по произведению А.С. Пушкина «Цыганы». Либретто составил В.И. Немирович — Данченко.
Сочиняя оперу, молодой композитор воодушевлялся образом Анны Лодыженской, супруги одного из его друзей. Она была цыганкой, — и очень напоминала Земфиру, — к тому же старше Рахманинова на пять лет. Молодой гений сочинил в честь Анны несколько романсов и посвятил ей дипломную оперу – на партитуре выгравировано А.Л.
Опера очень понравилась Петру Ильичу Чайковскому, который внимательно следил за творчеством своего любимца Сережи в консерватории, и он помог поставить оперу в Большом театре. Петр Ильич несколько раз присутствовал на репетициях. Однажды он подошел к Рахманинову, и предложил, весьма смущенно: «Я только что закончил двухактную оперу «Иоланта», которая недостаточно длинна, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с Вашей оперой?». Рахманинов был так потрясен, что не мог произнесли ни слова. Только растерянно кивнул. Однако смерть Чайковского помешала осуществить этот план.
Успех оперы «Алеко» окрылил Рахманинова. Он принимается за Первую симфонию. Сочиняет с вдохновением, забыв о сне и еде. Готовится представить новое произведение публике. И тут случается страшное и непредвиденное.
Первое исполнение симфонии в Петербурге обернулось полным провалом. И как могло такое случиться? Ведь дирижировал Александр Глазунов. Мастер загорелся желанием познакомить петербургскую публику с творчеством молодого таланта. Но сущности произведения не понял, к тому же явился на премьеру не совсем трезвым. Оркестр играл из рук вон плохо. Рецензии были разгромные. Цезарь Кюи написал, например, «что если бы в аду была консерватория, то Рахманинов был бы в ней первым учеником». Особенно огорчил Рахманинова отрицательный отзыв Н.А. Римского –Корсакова, чье мнение он очень ценил.
Нет ничего удивительного, что неудача привела молодого человека к глубокой депрессии. «Я был подобен человеку, которого хватил удар, и у которого отнялись и голова и руки…» — описывал позднее композитор свое состояние в тот момент.
Почти три года Рахманинов ничего не сочиняет. Он лежит неподвижно на кушетке, отлучается только для того, чтобы заработать на хлеб – на частные уроки. Наталья Сатина все это время рядом с ним – успокаивает, поддерживает. В порыве гнева и отчаяния Сергей Рахманинов сжег ноты своей Первой симфонии. Но Наталья сохранила несколько копий тайком от него.
Старший Сатин устраивает Сергея на прием к известному гипнотизеру Н.В. Далю. Юноша сопротивляется, но потом соглашается. Он ездит к Далю два раза в неделю, и скоро становится очевидно, что лечение пошло на пользу.
Рахманинов снова садится за инструмент. Выход из творческого кризиса ознаменовался созданием Второго фортепьянного концерта, который и по сей день считается одним из шедевров композитора.
Правда, с посвящением концерта вышло недоразумение. Рахманинов утверждал, что посвятил его гипнотизеру — спасителю. Однако Наталья Сатина, которая к этому времени уже считалась невестой Сергея, усомнилась в правдивости жениха. Она подозревала,, что частые визиты к доктору были связаны у Сергея не столько с желанием излечиться, сколько с интересом к дочери доктора, Лане. И на самом деле концерт посвящен не самому гипнотизеру, а ей. Наталья потребовала от жениха изменить посвящение. Пожалуй, за всю совместную жизнь Натальи Александровны и Сергея Васильевича это был единственный случай, когда она что-то решительно от него потребовала для себя. И Сергей Васильевич вынужден был уступить – он посвятил концерт будущей супруге.
Вообще, имя Рахманинова окружено многими легендами. Одна из них гласит, что Лана Даль не исчезла из жизни Сергея Васильевича после его брака с Натальей Сатиной. Внук Рахманинова в одном из интервью рассказывал, что «бабушка знала, что Лана всегда приходила на концерт Сергея Васильевича, будь то в России, или потом в Америке. И оставляла на рояле ветку белой сирени».
Однако Наталья Александровна никогда и слова не сказала супругу, чтобы эти посещения прекратились. Когда она видела Лану в зале, она делала вид, что не замечает ее. Именно Лана в 1917 году перед самым закрытием границ сумела достать для Сергея Васильевича и его семьи визы, чтобы через Финляндию они могли выехать в Швецию, куда Рахманинова пригласил король. По этой версии даже, когда Рахманинов умирал, Наталья Александровна послала за Ланой, и у изголовья мастера стояли две женщины, супруга и муза, которые и проводили его в последний путь.
Как бы то ни было, но известно доподлинно, что Сергей Васильевич сделал свой выбор в пользу Натальи Сатиной. 29 апреля 1902 года молодых обвенчал полковой священник. Трудность состояла в том, что Наталья Александровна была двоюродной сестрой Рахманинова, а браки между родственниками церковь запрещала. Полковые же священники имели право действовать независимо. Но на то, чтобы осуществить обоюдное желание, Рахманинову еще надо было заработать. Ведь священнику надо заплатить – и Сергей Васильевич почти год усердно концертировал. Чтобы не нарушать законов, Наталья уговаривала Сергея Васильевича подать прошение на имя государя – императора, только он мог дать официальное разрешение, так как стоял даже выше церкви. Но Сергей Васильевич посчитал, что сначала надо заключить брак, а потом уже посылать прошение. Так и сделали. Государь утвердил брак, заключенный в церкви 6-ого гренадерского полка. Двоюродная сестра Натальи, Людмила Ростовцева написала: «Сережа женился на Наташе. Лучшей жены он не мог себе выбрать. Она любила его с детских лет, можно сказать, выстрадала его. Она была умна, музыкальна, содержательна. Мы радовались за Сережу, зная, в какие надежные руки он попадает…»
Вся жизнь Натальи Александровны с той поры была целиком посвящена гениальному супругу и двум дочерям, Ирине и Татьяне. Только она могла обратиться к Сергею Васильевичу перед концертом, когда весь он был во власти музыки. Поправлять фрак, застегивать концертные ботинки – а Сергей Васильевич предпочитал ботинки исключительно на кнопках, никак не на шнурках, – чтобы мастер не поранил руки. Во всем заменять ему мать, сестру, сиделку.
Последнее концертное выступление Рахманинова в России состоялось 21 февраля 1917 года в Петрограде в концертном зале Тенишевского училища.
Король Швеции пригласил Рахманинова выступить в Стокгольме, и он отбыл из России вместе с семьей. Уже в февраля 1918 года Рахманинов играет в Копенгагене Второй концерт с дирижером Георгом Хоэбергом. Он усиленно занимается на фортепьяно, так как отлично понимает, что востребован в первую очередь как пианист, а сочинения его не привлекают внимания за границей. Концертная деятельность помогает Рахманинову устроить быт семьи на первых порах – все имущество осталось в России, — и расплатиться с долгами.
В ноябре 1918 года Рахманинов с семьей переезжает в США. Здесь его ожидает совсем другой масштаб деятельности – он очень популярен, дает по много десятков концертов в год. Пресса чрезвычайно интересуется его личностью – за Рахманиновым толпами ходят корреспонденты, агенты разнообразных «желтых» изданий, выискивая любопытные подробности его жизни.
Это внимание сначала забавляло Сергея Васильевича, затем начало его тяготить. Одно время он даже предпочитал жить в персональном вагоне во время гастролей, а не в гостиницах, где его всегда поджидали репортеры. Как-то закончив выступление под неистовый восторг публики, Рахманинов заперся в гримерке и очень долго никому не открывал. Когда дверь отворилась, он никому не дал и слова сказать, сразу выпалил: «Ничего не говорите мне, я сам знаю, что я не музыкант, а сапожник!» Самоирония всегда служила ему лучшим лекарством от зазнайства. Когда же его превозносили, как ему казалось излишне, частенько повторял: «Я музыкант только на восемьдесят пять процентов». – «А что же остальные пятнадцать, Сергей Васильевич?» — удивлялся собеседник. – «Знаете ли, — сообщал Рахманинов, понизив голос, — я еще немножко и человек…»
К сожалению, как композитор Рахманинов в эмиграции испытал острый творческий кризис – практически не сочинял. Он глубоко переживал разлуку с Родиной, втайне надеясь, что все это ненадолго. Общался в основном в кругу русской эмиграции, не заводя близких контактов с американцами. Единственным исключением стал Фредерик Стейнвей, глава компании «Стейнвей и сыновья», производившей рояли. Только спустя почти десять лет после эмиграции Рахманинов создал Четвертый концерт и несколько русских песен.
Из всех европейских стран Сергей Васильевич больше всего любил Швейцарию. На гонорары от концертной деятельности Рахманинов построил в Швейцарии роскошную виллу «Сенар» в живописных окрестностях Фирвальдштетского озера с видом на гору Пилатус.
Название виллы совершенно не случайное. В аббревиатуре сокрыты имена хозяев – Сергей и Наталья Рахманиновы. Во время строительства проявилась склонность Рахманинова к техническим новшествам. Вилла была оснащена лифтом , игрушечной железной дорогой. У Рахманиновых был даже пылесос, который тогда считался редкостью. Более того, Сергей Васильевич придумал даже специальную муфту для рук, к которой присоединялась грелка, чтобы музицировать на террасе, глядя на озеро. И даже оформил патент на свое произведение. Но самое главное, как признавался композитор, на вилле «муза возвращалась к нему, и сочинялось легко». В 1941 году Рахманинов закончил свое самое любимое произведение, которое венчает все его творчество – «Симфонические танцы».
Великая Отечественная война, начавшаяся 22 июня 1941 года, болью отозвалась в сердце Рахманинова. Большевиков он не любил, но за судьбу Родины болел всей душой. Рахманинов дает концерты в фонд помощи Красной Армии, крупную денежную сумму он передал в фонд обороны СССР, написав в сопровождение: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу». На деньги, переданные композитором, был построен боевой истребитель.
Многие друзья Рахманинова отмечали, что в жизни он был необыкновенно пунктуальным и аккуратным человеком. Честным и прямым. Если хотел сказать, что-то неприятное – говорил без обиняков, но и на заслуженную похвалу не скупился.
В рабочем кабинете всегда поддерживал идеальный порядок, был придирчив к одежде – за этим всегда следила Наталья Александровна. Как творческая личность, отличался чувствительностью к критике своих произведений, очень переживал недоброжелательные отзывы. Мог даже впасть в депрессию, полагая, что больше ничего никогда не напишет. «В моменты хорошего расположения духа много шутил, — вспоминал один из близких знакомых композитора пианист Гедике, — он вообще отличался тонким чувством юмора и умел подмечать мелкие детали».
Тяжелая болезнь подкралась незаметно – и как часто бывает, на пике популярности. С молодых лет Сергей Васильевич много курил, но не подозревал, что у него началась онкология.
Последняя стадия заболевания развивалась стремительно, помочь уже ничто не могло. Последний концерт в Нью-Йорке Рахманинов дал всего лишь за шесть недель до кончины.
«Самый русский композитор», как часто называют Рахманинова, скончался 28 марта 1943 года в Беверли-Хиллс в штате Калифорния в США . Он не дожил всего три дня до своего семидесятилетнего юбилея. По свидетельству супруги в последние мгновения жизни, Рахманинову показалось, что невдалеке исполняют его музыку. «Послушай, — прошептал он. – моя Всенощная звучит». Закрыл глаза и ушел навсегда.
Сергей Рахманинов с супругой Натальей.
Кроме того, состоялась презентация четвертого номера журнала «На русских просторах» за 2022 год. В журнале опубликована рецензия Виктории Дьяковой на спектакль Мариинского театра, который состоялся 07.10.2022 года. Опера Р. Вагнера «Тангейзер». Статья называется «Созвездие дебютов».
Опера «Тангейзер» — одна из самых противоречивых в наследии Вагнера. Произведение увидело свет в октябре 1845 года в Дрездене и удостоилось как восторженных похвал, так и крайне резкого порицания со стороны критиков. Однако хвалебных отзывов было значительно больше. Даже самый ярый враг Вагнера, не оставлявший камня на камне от его творений венский критик Эдуард Ганслик, написал после премьеры: «Я твердо убежден, что это лучшее, чего удалось достичь в большой опере за последние двадцать лет . Рихард Вагнер, я уверен, величайший драматический талант среди всех современных композиторов.»
Однако сам Вагнер не разделял энтузиазм поклонников. «Пожалуй, это моя худшая опера», — записал композитор в дневнике после премьеры и придерживался этой оценки до конца жизни. Композитор постоянно совершенствовал свое творение — много раз возвращался, вносил изменения, идя навстречу требованиям театров. Правил из внутренних побуждений, стремясь к идеалу. Однако финальной точки так и не поставил, заметив в записях, что так и остался в этом отношении «в долгу перед поклонниками».
Либретто оперы написано самим композитором. В нем Вагнер мастерски соединил три различные легенды. Рыцарь Тангейзер – историческая личность, миннезингер, живший в Германии между 1220-1270 годами. Он много странствовал, принимал участие в войнах и рыцарских турнирах, о чем слагал свои песни. После смерти Тангейзер стал героем народного сказания, обработанного Генрихом Гейне.
Тангейзер также является героем новеллы Л. Тика, с юности известной Вагнеру. Это –красивая легенда о кающемся рыцаре, проведшем целый год в царстве языческой богини Венеры и о жесткосердном римском папе, в руках которого зацвел сухой посох.
С легендой о «Венериной горе» (так первоначально Вагнер хотел назвать оперу), композитор объединил сказание о состязании певцов в Вартбурге, близ Эйзенаха — в замке ландграфа Тюрингского, страстного любителя поэзии и покровителя миннезингеров. В качестве соперника Тангейзера композитор показал в своей опере Вольфрама фон Эшенбаха — одного из крупнейших немецких поэтов средневековья, автора поэмы о Лоэнгрине и его отце Парсифале, которой Вагнер частично воспользовался позднее в своих двух операх.
Третья легенда, использованная в «Тангейзере», послужила источником для образа героини – Елизаветы, которую Вагнер сделал племянницей ландграфа Тюрингского. Это также исторический персонаж – венгерская принцесса, которая еще в детстве предназначалась в жены сыну ландграфа, грубому и жестокому воину, погибшему впоследствии в крестовом походе. Елизавета кротко сносила притеснения мужа, а затем свекрови, и после смерти была объявлена католической святой.
В Мариинском театре исполняется исходная дрезденская редакция оперы. За короткий срок команда постановщиков во главе с режиссером- постановщиком Вячеславом Стародубцевым предложила две совершенно разные сценические версии этой оперы, одну –в Концертном зале, другую – на сцене Мариинского-2.
Дрезденский вариант означает, что опера исполняется с пятнадцатиминутной увертюрой, которая звучит целиком. Это гениальный симфонический пересказ всей оперы. Увертюра к «Тангейзеру» часто исполняется отдельно в программах симфонических концертов классической музыки. Она основана на хоре пилигримов, с которого опера начинается и которым она завершается, и частично на контрастной ему музыке оргий в гроте Венеры. Таким образом, увертюра как бы обобщает тему всего сюжета — сражения Любви Небесной и Любви Земной за душу героя.
Премьерные спектакли «Тангейзера» в Мариинском-2 состоялись летом 2021 года. В новом двести сороковом сезоне оперу представили в совершенно обновленном составе. Это неожиданно придало постановке новое необыкновенно драматичное звучание, еще раз напоминая, что как не велик композитор, но многое, очень многое зависит от исполнителей.
В первом действии Венера (театральная примадонна) старается уговорить разочаровавшегося в совместной жизни супруга сохранить их отношения. Страстные убеждения, упреки, драматичные жесты – все это очень органично и убедительно представила заслуженная артистка России сопрано Анна Маркарова. Специалисты не раз отмечали голосовые достоинства певицы – силу исполнения, редкостно красивый тембр и широкий диапазон. Кроме того, на мой взгляд, Анна Маркарова обладает ярко выраженной индивидуальностью, которая самым положительным образом сказалась на трактовке образа богини.
Очень колоритно и запоминающее представил Ландграфа Германа бас Глеб Перязев – этакий вождь и повелитель, мастерски указывающий длинным красным зонтом направление мыслей и движения паствы. Глеб Перязев – восходящая звезда Мариинки. Родом из Иркутска, солист дебютировал на главной сцене Петербурга в 2015 году в опере Родиона Щедрина «Рождественская сказка». Обладатель роскошного темного баса и богатого актерского дарования, Глеб – один из самых востребованных молодых певцов Мариинки. У артиста внушительный послужной список со сложнейшими партиями мирового басового репертуара. Он много ездит на гастроли, участвует в зарубежных фестивалях. На сцене Мариинского театра Глеб исполнил более тридцати партий.
«Мариинский театр – один из сильнейших театров в мире в «вагнеровском» репертуаре, — рассказал артист в коротком интервью. – Для каждого солиста нашего театра исполнять оперы Вагнера — особая честь. Я начал свое погружение в этот материал достаточно рано. Одна из первых партий в моем репертуаре была роль Доннера в опере «Золото Рейна», мне было 22 года. За эти годы было много интересной работы. Однако, партия Ландграфа Германа – одна из самых любимых. Роль многогранная – одновременно благородная и весьма драматичная. А когда за дирижерским пультом маэстро Гергиев, — один из главных вагнеровских дирижеров мира, — музыка обретает свое истинное звучание, а мы, солисты, чувствуем невероятную свободу и уверенность в собственной интерпретации. Безусловно, в конкретной постановке есть очевидные отклонения от текста и первичного замысла, — продолжает Глеб. — Это вообще явная мировая тенденция в оперной режиссуре. Но особые обстоятельства, нестандартные решения только улучшают работу артистов, позволяют пользоваться новыми красками. Я лично отметил прекрасную работу художников, просмотрев постановку из зала. Для Ландграфа созданы все сценические условия, чтобы донести масштаб роли для зрителей».
Вообще, весь пятничный состав можно назвать парадом индивидуальностей. Центральный образ – рыцаря Тангейзера, — представил тенор Сергей Скороходов. Певца называют одним из сокровищ Мариинки. Он обладает красивым лирическим тембром, который вроде бы и не свойственен вагнеровским персонажам, требующим героических нот, но просто необходим для создания образа именно романтического героя с его душевными переживаниями, смятением. «Вся партия точно вырезана алмазным вокальным резцом», как метко заметил один из критиков.
Второе действие происходит в зале миннезингеров Вартбургского дворца. И с первых тактов музыки появляется Елизавета. Она выходит из глубины сцены – в черном платье, с распущенными волосами. С тех пор, как Тангейзер покинул Вартбург, Елизавета избегала приходить в этот зал, где проходили прежде праздники песни – ее мучили печальные мысли о Тангейзере. Но теперь она решилась. После короткой прелюдии героиня приветствует зал блестящей арией «О, милый зал, чертог искусства». Елизавета знает, что величайший из певцов, Тангейзер, снова в замке, и поэтому жизнь возвращается к ней. Вскоре певца приводит Вольфрам фон Эшенбах. Сам же Вольфрам с почтением удаляется , оставляя влюбленных вдвоем. Елизавета рассказывает Тангейзеру, — взволнованно и откровенно, — как она тосковала без него, и влюбленные соединяют голоса в восторженном дуэте.
В партии Елизаветы дебютировала сопрано Мария Баянкина. О феномене певицы, необыкновенном сочетании голосовых и драматических данных с внешней красотой уже не раз написано критиками. В партии Елизаветы все преимущества проявились очень ярко – Мария Баянкина придала образу глубокий лиризм и человечность.
«Участие в опере «Тангейзер» для меня не первая встреча с Вагнером, — рассказала Мария. – Вагнера для меня открыл однокурсник, страстный вагнерианец. Он подарил мне книгу о творчестве Вагнера. К книге прилагался диск. Когда я стала читать, меня очень сильно захватила книга, диск я слушала ночью – другого времени не было. Больше всего меня поразили песни на стихи Матильды Везендонк. Особенно третий номер «В оранжерее». Утром я проснулась большой поклонницей Вагнера. Я стала живо интересоваться его творчеством. Но тогда у меня был легкий, лирический голосок – нельзя было и мечтать, чтобы петь оперные партии Вагнера. Увлечение привело меня в Вагнеровское общество, которое есть в каждом крупном городе. Было оно и в Москве. Мы собирались, что-то слушали, смотрели, обсуждали. Я понимала, что могу подготовить только камерные вещи. Я выучила песни на стихи Матильды Везендонк, пыталась их петь в сопровождении пианиста. Но пианист должен быть просто колоссальный, чтобы заменить собой оркестр. Я поняла, что мне хочется услышать этот материал в оркестровом звучании. Это желание воплотилось только спустя несколько лет. В 2013 году Вагнеровское общество присудило мне премию – я получила путевку на Байройтский фестиваль. Я оказалась единственной из города Москвы, кто в этом году получил такую премию.
В Байройте у нас были экскурсии в вагнеровский театр, по виллам Вагнера. Это был очень важный отрезок для меня – словно отдельная маленькая жизнь. Днем мы посещали разнообразные места, связанные с творчеством Вагнера. Вечером мы шли в театр в концертных платьях. Эта удивительная жизнь взбудоражила меня окончательно. Я навсегда стала поклонницей Вагнера.
В Мариинском театре, — продолжает певица, — Валерий Абисалович два раза в году обязательно ставит в афишу «Кольцо». Это уникальное явление. Такого масштаба, — показать все «Кольцо» на одном дыхании, — не может позволить себе ни один другой российский театр. Какое-то из «Колец» Гергиев обязательно сам дирижирует. .Не скажу, что мне было комфортно сразу прослушивать все, но постепенно ткань этой музыки становилась частью меня. Я стала узнавать лейтмотивы, я стала во всем этом просто жить, участвовать, хотя сама не могла исполнять эти партии.
Со временем мой голос дозрел, и когда осуществлялась новая постановка, мне предложили партию Елизаветы. Время для разучивания было очень мало. Я мгновенно схватилась за партитуру, попробовала партию – и поняла, что она удивительно ложится на голос, что это мое. Что это, наконец, первый Вагнер, на которого я могу замахнуться, которого могу себе позволить»
«Елизавета считается такой «хрустальной» вагнеровской партией. Не обязательно быть «очень громкой» сопрано, Но тем не менее, это Вагнер, и я ощутила на собственном опыте — это совершенно иной мир по музыке. Я всегда быстро учу, — признается Мария, — это одно из моих преимуществ. Но с Вагнером – что-то особенное. Тут приходилось прикладывать дополнительные усилия. Это текст, который пытаешься уложить в голове. Вкладываешь текст в голову – а он не вкладывается! Хотя я и говорю на языке немного, но в операх используется особый литературный стиль, и слова не все знакомы, их тоже приходится заучивать. Но я сделала невозможное – выучила за несколько дней, ввелась перед самой премьерой. Однако показать работу как-то не случалось. Два года меня не ставили на партию – по разным обстоятельствам. Скажу честно, я прямо убивалась – как же так! Как же не удается спеть моего любимого Вагнера, ну, хотя бы дали бы попробовать! Руки опускались, грустные мысли меня посещали. Но вот в начале нынешнего сезона внезапно оно свершилось. И я могу сказать, — Мария улыбается, — все-таки на небе видней, когда и что должно произойти. Эти два года пошли мне на пользу. Я спела больше крепких партий, на голосе это тоже сказалось благотворно. Теперь эта партия звучит совершенно по-другому, и я сама чувствую, что мне удобнее управлять голосом – партия уложилась на голос, и очень хорошо, что дебют состоялся именно сейчас, а не тогда».
Центральное событие второго действия – это состязание певцов, о котором объявляет ландграф. Рука Елизавета будет отдана в награду победителю турнира. Под звуки знаменитого марша участники состязания прибывают в зал. Постановщики подчеркивают духовную монолитность этой группы, одев артистов в одинаковые серые плащи. Этакая серая безликая масса, но агрессивная и нетерпимая к любой творческой индивидуальности.
Турнир оборачивается более драматическим действием, чем просто состязание певцов. Вольфрам фон Эшенбах (баритон Владислав Куприянов) выступает первым и возносит хвалу чистой и святой любви. Ему отвечает Тангейзер (Сергей Скороходов), недавно вернувшийся из чертога богини Венеры. Он обвиняет Вольфрама в том, что тот не знает, о чем поет. Другой участник состязания Битерольф (Евгений Уланов) принимает сторону Вольфрама. Тангейзер распаляется все более. Он словно в экстазе поет гимн Венере, восхваляя чувственную любовь. Слушатели потрясены. Разъяренная серая масса надвигается на певца, готовая растерзать его. В это время Елизавета (Мария Баянкина) бросается к возлюбленному, и в страстном, эмоциональном порыве останавливает толпу. Ландграф решает, что Тангейзер должен отправиться в Рим испросить отпущение своих грехов у Папы. Группа пилигримов готовится в путь. Исполненный чувства раскаяния Тангрейзер присоединяется к ним.
В кульминационном моменте спектакля нельзя не отметить глубокое драматическое дарование Скороходова и других участников сцены, мастерское использование пространства и скоординированность действий. На сцене явно ощущается не только профессиональное, но и душевное единение артистов. «Мариинский театр может позволить себе до четырех (!) полных составов на этот спектакль, — отмечает Глеб Перязев. – И каждый исполнитель в них обладает своей индивидуальностью. Мне было очень приятно работать в этом составе – Скороходов, Баянкина, Куприянов – мы все большие друзья и на сцене из-за этого очень большая связь друг с другом».
«Когда меняется состав – меняется ощущение, меняется градус спектакля, — рассказывает Мария Баянкина. – Спектакль должен набрать обороты, чтобы раскрыться, как хорошее вино. Каст меняется – и это влияет на течение спектакля. С Сережей Скороходовым мне было очень приятно, очень удобно. Люблю его как партнера. Он очень надежный, интересный партнер. Так случилось, что накануне мы с Сережей несколько раз выступали вместе, и мы как-то еще были на общей волне, и нам не требовалось долгого вхождения, привыкания, притирания. А как-то раз – и мы говорим об одном и том же. Дуэт явно сложился».
Едва музыка стихла, зал взорвался аплодисментами. Артистов множество раз вызывали на поклоны. «Я очень волновалась перед спектаклем, — признается Мария Баянкина. – Но приняли прекрасно. Валерий Абисалович был очень доволен. Ответная реакция показала мне, что все произошло в свое время. Это моя первая вагнеровская опера на сцене Мариинского театра. Мечта сбылась. До сих пор не верю. Счастлива невероятно! Очень хочется петь эту партию вновь и вновь!»
Отдельного упоминания заслуживают впечатления от оркестра под управлением маэстро Гергиева. Даже если на сцене не было бы певцов, это волшебство можно было бы слушать все четыре часа, не замечая, как летит время. Восхитительно-тонкая, изысканная интерпретация с мастерски расставленными акцентами – очень рельефное, образное исполнение. Ткань музыки в исполнении Гергиева не грандиозно – парадна, как в интерпретации австрийских и немецких дирижеров. Это скорее струящийся бархат, мягкий на ощупь, обволакивающий слух проникновенной теплотой. Звучание оркестра упоительно и захватывающе! «Замечательная музыка. Тем более, когда Валерий Абисалович сам в оркестровой яме – просто волшебство случается в этот момент. Для нас, артистов – это состояние высшего счастья», — подтверждает Мария Баянкина.
Надо отметить, что новая постановка «Тангейзера» сразу вызвала споры, как у зрителей, так и у специалистов, едва спектакль появился на свет летом 2021 года. Не всех устраивает, что «рыцарей сдали в архив», а новые трактовки вызывают слишком много современных ассоциаций. Незадачливые деятели обвинили спектакль чуть ли не в пропаганде неонацизма. Другие иронически усмехаются, мол, сэкономили на костюмах.
Не знаю уж, насколько сэкономили – декорации масштабные и отнюдь не скромные, как некоторым кажется. Перенос исторического действия даже не в современность, скорее, отрыв его от исторических реалий, только подчеркивает масштабность и непреходящую ценность основных идей произведения.
Да, классическая обстановка устаревает, новым поколениям все сложнее воспринимать на сцене рыцарей с деревянными мечами на деревянных лошадках, как это было в девятнадцатом веке – и это в эпоху бурного развития электронных технологий! Так что думается, Мариинка вполне идет в ногу со временем и соответствует мировым тенденциям.
Очень тепло прошла встреча авторов журнала «На русских просторах» с читателями 4 февраля 2023 года в библиотеке им. Д.С. Лихачева в Выборгском районе г. Санкт-Петербурга. Виктория Дьякова выступила с рассказом о своем творчестве и последних публикациях. Автор выражает благодарность главному редактору журнала Лестевой Татьяне Михайловне и коллективу библиотеки за приглашение и возможность выступить.
