Действие романа разворачивается в начале 20 века в Кении, тогда – британской колонии. Юная Берил Клаттербак приезжает в Кению из Англии с родителями и братом. Ее отец – бывший военный, прекрасный наездник и тренер лошадей, участвующих в скачках, — получает эту землю, выйдя в отставку. Семья сразу сталкивается с трудностями на новом месте – и не выдерживает их. Мать Берил, забрав брата, уезжает обратно в Англию. Берил предоставлена самой себе. Она проводит детство в дружбе с аборигенами местного племени, живущего на землях ее отца, в общении с природой Кении. От них она получает представления о правилах жизни, учится смелости, дерзости, впитывает силу духа. Все это вовсе не соответствует представлениям колониального сообщества, с которым Берил сталкивается, когда вырастает. Тяжелым событием для Берилл становится банкротство отцовской фермы – исчезает все, что она, любила. А сама юная леди вынуждена вступить в брак по расчету и жить по правилам, которые она отвергает всем сердцем. Осознав, что это разрушает ее жизнь, она начинает борьбу за то, чтобы стать свободной и самостоятельной, найти собственную дорогу в жизни – она становится первым «лошадиным» тренером- женщиной. И вскоре добивается больших успехов, выигрывая скачки одну за другой. Ей удается даже снова стать хозяйкой фермы и вернуть в Кению отца, вынужденного уехать после скандала с банкротством. На одной из светских вечеринок она встречает путешественника и авиатора Дениса Финч Хаттона, который покоряет ее сердце. Она становится «участницей» драматического «треугольника», включающего Дениса и его возлюбленную, Карен Бликсен, владелицу прекрасного поместья, писательницу. Гибель Дениса во время одного из полетов вдохновляет Берилл повторить его путь и связать свою жизнь с небом. Она становится авиатором.
«Мое желание неожиданно сбылось. Посоветовавшись, старейшины племени, – о, счастье! – позволили мне учиться вместе с Киби.
Я с головой погрузилась в увлекательнейшие занятия – как правильно бросать копье, как слиться с окружающей растительностью, выслеживая, например, бородавочника.
Главным наставником Киби был его отец, арап Маина, верховный вождь племени. Для меня он служим олицетворением силы и бесстрашия. Арап Маина учил нас правильно сделать охотничий лук – пружинистый, с крепкими плечами.
У меня болели пальцы, когда я растягивала тетиву так, что она звенела от напряжения. Задание состояло в том, чтобы одной стрелой на лету сбить проносящегося над головой дикого голубя, свиристеля или ярко-голубого скворца.
Другое упражнение – щелкать кнутом из носорожьей кожи с гладкой, отполированной рукояткой. Такой кнут аборигены использовали и для укрощения животных, и для наказания провинившихся соплеменников.
А бросить тяжелую деревянную булаву с круглым навершием, унизанным металлическими шипами! Тут требовалось особое старание и упорство.
Целыми днями я увлеченно постигала премудрости жизни африканских воинов. Стараясь ни в чем не уступать Киби, я быстро сравнялась с ним в росте – и даже переросла его. Теперь я частенько опережала своего чернокожего друга, когда мы бежали наперегонки босиком по высокой золотистой траве. Ночью нам также было не до сна – ведь начиналось самое интересное.
Едва темнело, мы стремглав неслись по мягкой свежескошенной траве к лесу – скорей, скорей! – и с разбегу прыгали в густые заросли, крича и смеясь от восторга, когда прохладная роса обрызгивала нас с ног до головы.
Ночной лес, полный тайн, манил нас. У меня перехватывало дух, когда рядом, — только протяни руку, – вдруг вспыхивали два зеленых огонька – глаза леопарда.
А через мгновение с угрожающим рычанием кошка бесшумно исчезала, как будто таяла в темноте. В такие минуты я ощущала себя козочкой, которую отец обычно привязывал к дереву, как приманку для леопарда, когда охотился. Забравшись на огромный бак с водой, – для безопасности, – я видела, что несчастное животное дрожит от страха, чувствуя приближение хищника.
Отец же хладнокровно вскидывал ружье и… «Не промахнись, не промахнись!» — шептала я и сжимала кулаки в напряженном ожидании выстрела.
В ночном лесу опасность поджидала нас на каждом шагу. Но уроки арапа Маины не прошли даром: каждый шорох, каждый звук был нам знаком, и ничто не могло испугать нас. Ни стрекотание цикад, ни похрапывающее бурчание древесных лягушек, ни громкая перекличка даманов, то и дело прерываемая визгом и свистом.
Стайки этих пушистых, похожих то ли на морских свинок, то ли на кроликов зверьков частенько попадались нам. Каково же было мое удивление, когда отец сказал мне, что оказывается, эти бесхвостые маленькие «певуны» с неплохими вокальными данными – ближайшие родственники слонов!
Тяжелую поступь их могучих собратьев, сокрушавших кустарник и мелкие деревца на опушке, мы слышали в лесу. Но близко к ферме слоны не подходили – они чувствовали запах лошадей и человеческого жилья, и предпочитали держаться подальше.
Лес, окружавший ферму, буквально, кишел змеями. Вовремя обнаружить нору с упругим, вибрирующим кольцом, ловко уклониться от проносящегося по воздуху смертоносного зигзага или от неожиданно повисшего на ветке извивающегося «каната» с дрожащим раздвоенным языком …
Заметить в шаге от себя покрытую чешуей ленту, обвившую ствол и сливающуюся с темной древесной корой. Вот когда я с благодарностью вспоминала арапа Маину! Если бы не его наставления, каждая такая встреча могла стать последней!
Так незаметно летело время. Я не успела оглянуться, как уже минуло несколько лет с того дня, как мы впервые ступили на землю Кении.
Захватывающие путешествия по лесу ночью, а едва светало – мы с Киби уже скакали верхом по золотистой траве, объезжая лошадей, или отправлялись на охоту с отцом.
Упорный труд не пропал даром. Пришло время пожинать плоды. Дикий кустарник, покрывавший наш участок, выкорчевали. На открывшемся просторе отец посадил пшеницу и маис. Молодые побеги весело зеленели под солнцем, покачиваясь на ветру.
Когда же урожай созрел, отец выгодно продал зерно, а на вырученные деньги купил два стареньких двигателя и построил мельницу.
Теперь наша ферма «Зеленые холмы» оказалась центром притяжения для всей округи.
Частенько вскочив утром с постели и подставив лицо ласковым лучам солнца, я с восторгом наблюдала, как по глинистой дороге между спускающимися террасами полями в направление фермы движется бесконечная вереница повозок, запряженных буйволами. Все они были до верху нагружены зерном.
Мельница работала без остановок, днем и ночью. Клиентов становилось все больше, дела шли в гору, и нам постоянно требовались рабочие руки»