В альманахе «Полнолуние» за первое полугодие 2015 года вышел в свет фантастический роман Виктории Дьяковой «Фарфоровый бес».
События романа разворачиваются в начале 19 века на Белом Озере недалеко от города Кириллова. Решив сделать подарок на именины приглянувшейся ему девице Катерине Копейкиной, лейтенант стражеской управы на Белозерье, занимающейся противодействием потусторонним силам, своеобразной мистической полиции, Петя Сверчков оказывается во французском магазине Лакоста в Белозерске, где у него происходит странная встреча. Из магазина Лакоста навстречу ему вышел странный господин в клетчатом шарфе и перчатках, лицом в профиль очень похожий на хищную птицу. Французский торговец сказал Пете, что это господин Коламбус, известный мастер по фарфору. Он изготовил куклу, которую бывший обер- стажер решил купить для Катерины Копейкиной. Петя задумался – ни о каком мастере по фамилии Коламбус он никогда не слышал. Тем более, что весь салон Лакоста в этот день был не похож на себя, обычно холеный месье вел себя странно. А вечером в управе Петю навестил сам … демон.
« Петя сжал руками виски и закрыл глаза в усилии осмыслить все, что он только что услышал. Вдруг над темно – бордовым ковром, у самых его ног пробежали голубоватые языки пламени. Петя сперва не обратил на них внимания. Но огонь быстро подрос и уже горячо лизнул Петин ботинок. Петя открыл глаза. Заметив огонь, он вскочил.
— Мессир, мы горим! Пожар! – закричал он.
Однако Командор не шевельнулся. Софья кинулась было к бывшему обер – стажеру, но де Сан- Мазарин удержал ее за руку. Через мгновение стена бело-голубого огня выросла между Петиным креслом и камином, и Петя невольно обратил внимание, что пламя в камине потухло, все дрова почернели, от них валил едкий дым. Взобравшись обеими ногами на кресло, Петя попытался перелезть через него. Но так и застыл – с ногой, перекинутой через золоченый поручень с раскрытой львиной пастью.
— Спокойно, лейтенант, — послышался рядом с ним переливчатый голос. На плечо Пети легла темно- коричневая рука с длинными золотыми когтями. Под тонкой кофейной кожей пробегали сполохи пламени. Петя зажмурил глаза. Он даже боялся подумать о том, кто оказался рядом с ним.
— Я то… я того…- пролепетал он, — я вовсе и не волнуюсь, мессир. Только позвольте слезть, — жалобно попросил он, и повернувшись вполоборота, взглянул на пришельца. В глаза сразу ударил ослепительный голубовато-сизый свет. У Пети закружилась голова, из глаз брызнули слезы. Когда же они рассеялись, Петя увидел перед собой высокую неясную фигуру, напоминающую столб пламени, в нем можно было различить темно- коричневое лицо с огромными черными глазами, блистающими золотом и черное одеяние, скрывающее остальную часть тела пришельца. Рука же явившегося существа, окутанная белоснежным сиянием, по- прежнему покоилась на Петином плече. Конечно, Петя встречался прежде с Белиалом, но никогда не чувствовал его прикосновений. Рука демона была не тяжела и не легка, не холодна и не горяча, обычная человеческая рука. Только очень смуглая.
— Какие нервные сотрудники у вас, месье Филипп, — промолвил Белиал, сверкнув ослепительной улыбкой.
— С чем пожаловал, черный принц? – осведомился холодно командор и слегка отстранил побледневшую княжну Софью, так что она оказалась у него за спиной, — признаюсь, ты удивляешь меня. Что- то зачастил в гости.
— А ты полагаешь, командор, мне очень нравится вести с тобой беседы? — Белиал отпустил Петю, и тот плюхнулся на кресло – чуть не соскользнул прямиком на пол, — вовсе нет. Но я стараюсь соблюдать договоренности, которые были достигнуты моим небесным шефом с твоим начальством. Люцифер не любит самодеятельности. Иначе моей ноги бы не было в вашем заведении. Оно не вызывает у меня симпатии, пардон за прямоту, конечно.
— Ты снова с жалобой, — догадался Командор, — и на кого на этот раз?
— Да, – подтвердил демон, — ты угадал, месье Филипп. Я снова с жалобой. Меня просто осадили какие- то проходимцы, случайные проезжие или прохожие, считай, как знаешь. Но просто не дают мне спокойно работать, — Белиал резко повернулся, взмахнув черными крыльями. Голубоватое свечение вокруг него превратилось в ослепительно – оранжевое. — Какой- то кукловод, — продолжал он слегка капризно. — Вообрази, месье Филипп, он повадился ездить в дом Аксаковых и рисовать с меня эскизы. Целые вороха какой- то мазни красочками. Имей в виду, Филипп, если ты скоро не разберешься с ним, я сам примусь за него, своими методами, — он распластал крылья, за ними сразу выросла стена голубовато- белого огня, — тут с половины города останутся только одни головешки.
— Не грози, не грози, — ответил Командор невозмутимо. — Я уверен, ты знаешь, кто таков наш новый незваный гость. Не ты ли сам его сюда позвал?
— Зачем мне эта мелкота? – презрительно усмехнулся Белиал. — Они воображают, что знают много о зле, и даже способны творить его. Как они могут знать о зле, если ничего не знают о добре, даже никогда не слышали. Просто им нравится паясничать. Но по- настоящему способен сотворить зло лишь тот, кто когда- то искренне верил в добро. Но разочаровался, — Белиал щелкнул тонкими, коричневыми пальцами с золотыми ноготками, и между ними также мелькнули сполохи пламени. — Убежище Люцифера – вовсе не злоба, — заключил он, сцепив пальцы на груди, — его убежище – разочарование и отчаяние. Отсутствие надежды. Тот, кого никто не любит, начинает очень сильно любить себя сам. Вот тогда наступает самое время для нашей деятельности. А все эти страшилки, о, мессир Люцифер, — он снова блеснул улыбкой, — упаси от них. Так и хочется посадить на палец этих уродцев и сжечь, чтобы не путались под ногами. Что же касается того, кто он таков, этот новоявленный злодей, ты прав, Филипп, я знаю его, — признался демон. — Но тебе не скажу. Это твоя работа, ты в своем деле мастер, так что и действуй.. Но если уж не справишься, звони, то есть, прошу пардон, зови, подсоблю.
— Да, я вижу, ты слетал в будущее, набрался новых словечек, — Командор насмешливо покачал головой. — А над чем работаешь, командор демонов, что- то ты притих, я погляжу?
— Ты меня обижаешь, — Белиал оторвался от пола и прошелестел крыльями над Петей. Обер- стажер пригнулся в кресле. На всякий случай, — Я готовлю тебе сюрприз, месье Филипп, — сообщил демон. — Какой – узнаешь позже.
— Могу представить себе твои сюрпризы, — жестко откликнулся Командор. — И ты считаешь, я должен тебе помогать?
— Уговор дороже нашего соперничества, — ответил Белиал, — тем более что не мы с тобой его заключали, не нам его и ломать. А вы, месье обер — стажер, — он подцепил золотым ноготком Петю за воротник, — я погляжу, за мой счет уже и карьеру сделали, в лейтенанты выбились. Ты очень щедр, Сан- Мазарин, — он перевел взор огненных глаз на Командора, — не успел у тебя юнец разок другой столкнуться с истинным противником, а он уже эполеты получает. Не рано ли? Вот у меня дослужиться даже до первого офицерского чина не так уж просто.
— Ну, ваши офицеры нашим не чета, — возразил Командор насмешливо. — К тому же условия не равны, так что не нужно сравнений, — добавил он, — твой офицер сразу получает бессмертие, так что времени послужить и попробовать зубы у него – хоть отбавляй, знай, практикуйся. Мы же хоть и зовемся «ангелами», у нас происхождение и призвание земное. И жизнь – земная, хотя и очень долгая, во всяком случае у тех, кто достигает в иерархии высоких ступеней. К апостолам и тому, кто над ними, мы отношения не имеем и на рай за заслуги не рассчитываем. Скорее даже после смерти, если она когда-нибудь наступит, все отправимся в ваш департамент, — усмехнулся он, — Примите?
— Да, уж загнул ты, мессир Филипп, однако, — рассмеялся Белиал, и Петя впервые увидел, как сквозь серо-черное мерцание его облика проступили вполне человеческие черты – красиво изогнутый лоб, прямой и ровный нос, переходящий гармонично в рот и подбородок. – Впрочем, все, что происходит в божественной епархии, я не понимал еще до сотворения мира, — признался он. — Но я скажу тебе по секрету, Командор, — он слегка наклонился вперед, — если взять ключик и отворить ворота рая, там никого нет, там пусто. Тишина! Огромное космическое пространство – и ни души. Зато у нас — просто столпотворение, столько набралось народу за тысячелетия, поверь, сжигать не успеваем. Они вполне умудряются прожить еще одну человеческую жизнь, и не одну, пока их к печке дотащат, пока о них вспомнят, по крайней мере. Мне здесь на днях Асмодей, наш ключник, то есть ответственный по хозяйству письмецо прислал. Так пишет, что просто не знает, куда размещать неофитов. А там, представь себе, месье Филипп, народ все не простой, одни просветители, ученые, естествоиспытатели. Всех в грешники записали, как водится, рая они не заслужили. Только покой. Так решил архангел Михаил. Да и правда, зачем ему шум в его райских кущах, размышлять помешают, спать опять же. Вот и отправил всех на покой в наши верхние чертоги. Покой- то покоем, да у нас какой покой, никому покоя нет – даже мне, — Белиал уселся в кресло напротив Пети и смерил бывшего обер- стажера пронзительным взглядом огненных глаз, — впрочем, все неофиты и сами покоя не желают. Им все диспуты подавай, будоражить массы. Вот некто месье Вольтер, знаешь его, наверняка, пригрозил Люциферу голодовкой, если не предоставят срочно письменный стол, чернила и бумагу. У него новый философский трактат созрел. А ему, как и мне, совершенно негде работать, нет условий. Асмодей ему говорит, тут принцам места не хватает, а он ему, не задумываясь, отвечает: « Вы обещали свободу, равенство и братство? Общество равных возможностей для всех? Так и где оно? Извольте мне подать, что я желаю, и никаких возражений!» Другим же место надо, чтобы опыты проводить…Так что ты, мессир Филипп, — заключил он,- когда решишься завершить свой жизненный путь, предупреди заранее, чтобы я присмотрел тебе местечко поприятнее, подальше от жаровни, поближе к винным складам и кухне. У нас неплохо готовят, я тебя уверяю. Не из грешников, можешь не сомневаться, из самых обычных продуктов, только гораздо свежее, чем здесь, на земле, космическая обработка, понимаешь ли.
— Мессир, а позвольте спросить, — осмелился вдруг заговорить Петя. И чего его дернуло? – А вы и бога видели? Какой он? Все говорят, он очень добрый…
— Неужели в имперской страже стали воспитывать поклонников ортодоксальных постулатов, — изумился Белиал, изогнув красивые черные брови, — мне всегда казалось, что тот, кто не боится столкнуться лицом к лицу с так называемой злой силой, должен в первую очередь рассчитывать на себя, а не на помощь небес. Конечно, я видел того, кого вы имеете в виду, молодой человек, — его взгляд, казалось, обжигал Петю изнутри, — по мне очень скучный и властолюбивый старик, но многим нравится. Особенно тем, кто боится остаться один на один с собой, со своей жизнью, а в особенностью со смертью. Тем, кого приводит в трепет одна лишь мысль о том, что дальше ничего не будет. Жизнь конечна. Вы принадлежите к столь нервным особам? – осведомился он. — Впрочем, как вы дергались у меня в руке, я заподозрил, так оно и есть.
— Петр Петрович еще только начинает свой путь в Страже, — вступился за Петю командор, — и его, безусловно, многое интересует. Тем более, грех не воспользоваться присутствием столь глубокого знатока, как вы, мессир командор демонов, в вопросах по части бога. Со временем, я уверен, у Петра Петровича отпадет охота интересоваться столь высокими и тонкими материями, он все уразумеет сам.
— Однако с твоего лейтенанта причитается, — напомнил Белиал, — он должен угостить меня по поводу того, что так рано получил следующее звание. Мне кажется, я тоже приложил усилие к его успеху.
— Ничего с него не причитается, — отрезал командор. — Не забывай, я все видел, ты испытывал его без всякого снисхождения.
— В нашем департаменте, мессир Филипп, снисхождение почти ругательное слово, — заметил Белиал иронично, и снова воспарил над камином, — я проверяю стражника, да и любого, кто попадает мне в лапы по самому строжайшему счету, ломается или нет. А полустойкость, как и полумягкость меня не интересует. Я только так понимаю борьбу – либо внутри гнилая труха, либо крепкий дух и воля. Для тех, кто проходит испытание, я нередко становлюсь позднее союзником…
— Я не желал бы Петру Петровичу твоей дружбы, она не так благородна, как ты ее теперь рисуешь, — возразил Командорю — Однако, я понял, что ты просишь меня найти некого кукловода и избавить тебя от его творческих домогательств. Мы постараемся сделать все от нас зависящее, — он слегка наклонил голову, давая понять, что аудиенция закончена.
— Я буду ждать результатов, — сверкая золотистыми гранями крыльев, Белиал совершил пируэт над камином, — надеюсь, ты не в обиде, мессир Филипп, что Асмодей еще не заплатил в вашу казну за услуги, которые вы оказали нам раньше. Я написал ему, чтобы он поторопился.
— черное крыло просвистело над Петей, и бывшему обер-стажеру пришлось снова пригнуться . Он испугался, как бы ему не отсекли голову по шее, кто знает из чего сделаны крылья у этого обаятельного и опасного принца. Вроде бы ничто не предвещает, а вдруг он решит подурачиться?
— А сегодня он все ковырялся с этим топазом, — сообщил демон, продолжая вращения. — Я не могу смотреть спокойно на ваши жалкие потуги с этими так называемыми волшебными камнями. Никакого проку с их волшебства. С ними только и ходить на зайца, в которого по случаю вселился какой-нибудь травяной дух. Для серьезных дел такая экипировка не годится. Что там думают у вас в Управе? Пора бы уж подумать и об усовершенствованиях…
— Как бы ты сам не угодил в ловушку при наших усовершенствованиях, — предупредил его серьезно Командор. — Самоуверенность – это отличительная черта вашей горделивой братии. А вот финансовый вопрос меня волнует меньше всего. Я знаю, что Асмодей всегда любил бодаться за копейку. Что ж, пусть сидит при ней. Однако за кукловода ему тоже придется заплатить. Если он, конечно, не окажется случайно твоим подчиненным, принц, — добавил Командор как бы между прочим.
— Ай-ай-ай, мессир Филипп, — Белиал погрозил ему коричневатым пальцем, увенчанным золотым коготком, — не думай, что тебе удастся поймать меня на разговорчивости. Но кукловод не имеет ко мне отношения. Убедись сам, попробуй, — демон распахнул светящиеся крылья, облик его померк и вскоре растаял за стеной ярко- голубого огня, — пока прощайте, вскоре свидимся, — послышалось из-за сверкающей пелены.
Петя с опаской опустил ноги на ковер. Пламя становилось все ниже, и все тусклее. Наконец, уменьшившись до искры, оно скользнуло в камин и …. Из дымохода послышался глухой хлопок. Березовые поленья посветлели, на них снова заиграло ласковое, веселое пламя очага. Из-за пережитого напряжения у Пети пересохло в горле. Наклонившись над столом, он налил себе в бокал вина, и выпил его залпом».