В самом начале творческой деятельности корреспондент воронежской губернской газеты Андрей Платонов купил тетрадь с кожаной обложкой и учинил в ней записную книжку. «Чтобы к моей наблюдательности все прилипало и прикалывалось, — записал он на первых страницах. — Я бы передумывал это все, шлак выкинул, а полуфабрикат – в тетрадочку, на будущее». «За двадцать лет под этой кожей скопилось столько вещества жизни, что хватило бы на несколько Вселенных». «Читать Платонова опасно, как совать пальцы в розетку, — замечал один из современников. – Его проза парадоксальная, аномальная, смешная, жестокая и одухотворенная – просто высоковольтная. Его герой – это быдло, мыслящее государственными масштабами, природный дурак или душевный бедняк на языке Платонова. Его герой прекрасен». «Люди разных национальностей проходили через его рассказы, как через чистилище и выходили оттуда избранными и возвышенными», — отмечал Александр Фадеев. Полное издание записных книжек, — 24 тетрадки, — увидело свет только в 2006 году. На одной из страниц только словосочетание «Напряжение нежности», которое многие литературоведы пытались расшифровать. Что это? Название для новой пьесы? Скорее – особый платоновский способ облагораживания характеров людей.
Андрей Платонович Климентов, — это настоящая фамилия писателя, — родился 16 (28) августа 1899 года в версте от Воронежа, в Ямской слободе. Сам он считал днем рождения 1 сентября – так удобнее запоминать. Отец Платонова работал машинистом паровоза и слесарем в Воронежских железнодорожных мастерских. Мать, урожденная Лобочихина Мария Васильевна – дочь часового мастера, домохозяйка. В семье было одиннадцать детей, Андрей, как старший, с ранних пор помогал по хозяйству. Его детство – деревянный барак, стол во всю комнату и русская печь, в которой мать пекла хлеб.
В 1906 году Андрей поступил в церковно-приходскую школу. В 1909 – 1913 годах учился в городской четырехклассной школе. Сочинять стихи начал в 12 лет. В 1913 году уже пошел работать. Трудился помощником машиниста, потом литейщиком на трубном заводе. С 1918 года регулярно печатается в воронежских газетах «Известия укрепрайона», «Красная деревня». Публикует стихи, очерки, рецензии.
В 1920 году молодой журналист знакомится с семьей Кашинцевых. Они вели свой род от графов Шереметевых. Отец семейства Александр Семенович привез жену и двух дочерей Машу и Валю из голодного Петрограда в Воронеж. Они поселились в центре города недалеко от театра и начали обрастать культурными знакомствами.
В гости к Кашинцевым Платонова пригласил приятель, — известный в городе театрал, — который ухаживал за старшей дочерью Машей, студенткой филологического факультета. О барышнях и любви молодой Платонов рассуждал вполне в духе времени: «Любовь — это буржуазный пережиток, как и собственность. Наше время раздавит любовь, она исчезнет… Это будет время машин, с которыми женщина не может сравниться совершенством».
Однако встреча с Машей резко изменила его отношение. У Маши был сложный, сильный характер. Их роман буквально искрил от напряжения.
Маша точно угадала его сущность – он был идеалист. Но очень настойчивый. «Каждые десять дней Платонов приходил в деревню, — вспоминала Мария Александровна позднее.- Замерзший, весь в ледяных сосульках, было страшно за него. Он преодолевал десятки километров пешком по степи, а кругом рыскали волки. Я не могла больше упорствовать. Сдалась с радостью».
В сентябре 1922 года у Маши и Андрея родился сын. Его назвали Платоном. Вместе с семьей он переезжает в Москву, им выделили комнату в Центральном доме специалистов в Большом Златоустинском переулке.
Летом 1927 года Платонов полон надежд. Журнал «Молодая гвардия» печатает его повесть «Епифанские шдюзы» Следом одноименной книгой выходит сборник повестей и рассказов. Платонову обещают взять его на работу в «Совкино», и он готовит сценарий фильма «Песчаная учительница», который в целом одобрен.
Но все внезапно рушится. Обиженные объединили усилия, особенно те, кто имел влияние. Из ЦК профсоюзов работников леса Платонова выгнали, и вскоре началась настоящая травля – его обвинили в воровстве, лишили доходов. А когда заболел Платоша, пришлось продавать ценнейшие специальные книги, чтобы купить лекарство.
Осенью 1927 года семью выселили из комнаты в Центральном доме специалистов лесного хозяйства с милицией. «Голод и травля зашатали меня окончательно, — признавался Платонов в записных книжках. – Я думал о самоубийстве…»
Платонова выгнали за его идеализм. Когда он, крепкий производственник, увидел профессоров и инженеров, занимавшихся в ЦК совершенно никчемной работой, то немедленно сигнализировал руководству профсоюза. Реакция последовала мгновенно.
«Жизнь тяжелее, чем можно выдумать, — писал Платонов в дневнике. – Скитаясь по захолустьям, встречал я такие грустные вещи, что не верил, что где-то существует роскошная Москва, искусство и проза. Но мне кажется, настоящее искусство только и может рождаться в таком захолустье. Здесь грустная жизнь, здесь стыдно даже маленькое счастье».
В 1931 году Платонова прочитал Сталин. На полях «Бедняцкой хроники» оставил пометки: «Сволочь, Мерзавец. Подлец». Александр Фадеев, главный редактор журнала «Красная новь», опубликовавший повесть, выступил в прессе с покаянно — разоблачительной статьей об «одной кулацкой истории». Самого писателя объявили классовым врагом. Бывшие друзья говорили Платонову в лицо: «Теперь тебя шпокнут».
Но был разыгран другой сюжет – писателя изгнали из социалистического рая. Платонов искренне не понимал, за что. Когда в юности его выгнали из кандидатов в члены РКПб за нарушение партийной дисциплины, он проглотил обиду и продолжал считать себя настоящим коммунистом. Когда во время нэпа вернули частную собственность, он воспринял это как предательство идеи, но тоже понимал, что такое решение неизбежно в борьбе с разрухой. «Теперь меня отторгла сама идея, ради которой я жил», — признавался он с горечью. «Жить с клеймом классового врага невозможно, — жаловался Платонов Максиму Горькому. – Не только морально невозможно, но и практически нельзя».
Почти на десять лет Платонов стал официальным изгоем в литературе. Он растворился в толпе советских инженеров. Изредка выступал в прессе со статьями под псевдонимом. Его боялись публиковать. Круг друзей значительно поредел. «Вид неудачника, обычный мастеровой человек, — пишет о себе Платонов в кожаных тетрадках. – Ни на что не претендую, помалкиваю, присаживаюсь сбоку, если надо». Мария Александровна называла это «защитным». «Надо держаться в тени, так безопаснее», — настаивала она. Облик провинциального литератора, сторонящегося столичных схваток, в это время был спасительным.
Фадеев, чувствуя вину перед Платоновым, выхлопотал для его семьи двухкомнатную квартиру во флигеле дома Герцена. Главной достопримечательностью квартиры было конторское бюро у окна – рабочее место писателя. Платонов работал карандашом, пишущей машинкой не пользовался. Писал быстро, много, почти без помарок. В прямом смысле под стол – там стояла большая бельевая корзина, туда складывались исписанные листы. Их разбирала потом и редактировала Мария Александровна. В этом гнезде родились «Библейская повесть», «Джан», мрачный «Котлован». Во время рабочей поездки по Новгородской области Платонов делает в дневнике пронзительную запись: «Народ мой бедный и больной. И чем беднее, тем добрее».
Весной 1938 года в дом Платоновых пришла настоящая беда – арестовали пятнадцатилетнего сына Платона. Арестовали и расстреляли несколько близких друзей. Арест самого Платоного явно был делом времени.
Но меч сталинских репрессий обрушился на ребенка. По одной из версий Платон пострадал из-за любви – на него написал донос соперник, ухаживавший за той же девушкой, что и он. Неудачник сообщил в органы, что якобы Платон состоит в организации, готовящей покушение на Сталина. Подростка обвинили в руководстве шпионской организацией и приговорили к десяти годам лагерей за Полярным кругом в Норильске.
Писатель Август Явич, общавшийся в то время с Платоновым, записал: «Лицо Андрея потемнело, стало обожженным горем. На его жену Марию Александровну страшно смотреть. Прекрасные человеческие черты исказились таким нечеловеческим страданием, что даже в глазах чувствуешь боль при встрече с ней».
Многочисленные прошения за сына самого Платонова и близких к нему людей не могли повернуть машину репрессий вспять. Михаил Шолохов, считавший Платонова крупным писателем, обратился напрямую к Сталину с письмом.
Сначала ответа не последовало. Михаил Александрович вторично просил вождя о снисхождении к осужденному школьнику. Наконец, что-то щелкнуло — дело пересмотрели, Платоша вернулся домой через два с половиной года лагерей, больной, харкающий кровью.
Когда началась война, семью Платоновых эвакуировали в Уфу. Платонов добился возвращения в Москву, чтобы оттуда идти на фронт добровольцем. Тяжело больного сына в 1942 году удалось устроить в санаторий, но лечение не помогло. В январе 1943 года Платон Платонов умер.
Война возвращает рассказы Платонова на страницы изданий. Писатель становится военным журналистом, в звании капитана служит корреспондентом газеты «Красная звезда».
Платонова рекомендовал Василий Гроссман. В «Красной звезде» работали профессионалы – Толстой, Шолохов, Тихонов. Они знали цену платоновскому таланту, и он оказался очень востребованным.
Первый военный рассказ Платонова «Броня» напечатали в сентябре 1942 года. Сверхпрочная броня, утверждал в нем Платонов, это «новый металл», родившийся в горниле страданий, характер самого народа, «твердый и вязкий», «упругий и жесткий».
Платонов не столько следил за движениями армий и флотов, сколько его увлекали люди. Он впитывал все. что видел и слышал и перерабатывал в прозу. В военные годы вышло четыре книги Платонова. Стали широко известны военные рассказы «Одухотворенные люди», «Взыскание погибших», «Смерти нет!».
На фронте Платонов не отсиживался в командирских штабах, он старался быть поближе к простому солдату в окопе. Участвовал в сражениях подо Ржевом, на Курской дуге, на Украине и в Белоруссии. Часто рисковал жизнью.
В 1944 году после бомбежки подо Львовым Платонова свалил прогрессирующий туберкулез, в легких образовалась каверна. Сильный кашель, лихорадка, повышенная температура – он старался не обращать внимания, продолжал выезжать на фронт. Не беспокоил жену – у нее на руках была маленькая дочка Маша, родившаяся в 1944 году.
Осенью 1944 года Платонов слег. В «Красной звезде» получили телеграмму «Платонов заболел. Последние дни лежит. Работать не может. Как поступить?»
Друзья выхлопотали Платонову путевку в санаторий. Его заставили поехать в приказном порядке. Но в санаторий Платонов так и не доехал. По дороге он встретил полк, идущий в наступление и присоединился к бойцам. Вернулся с материалом. Домой принесли на носилках. Василий Гроссман зашел навестить товарища. Пошутил: «Что-то, Андрюша, давно тебя в прессе не ругают». Платонов ответил серьезно: «Я теперь в команде выздоравливающих».
После войны Платонову присвоили звание майора. Его наградили медалью «За победу над Германией». Он лечился в Крыму.
Однако в литературе после войны опять все поменялось. В 1946 году журнал «Новый мир» опубликовал рассказ Платонова «Возвращение». «Критики как с цепи сорвались. Добивают калеку», — констатировал писатель Липкин. «Только морально нечистоплотные, разложившиеся люди с больным воображением способны так очернить образ советского человека, как сделал это Платонов, — писал критик Ермилов. – Требую, чтобы к изображению советской семьи допускались лишь писатели с чистыми руками и чистой совестью»,
Так Платонова опять перестали печатать, и семья едва сводила концы с концами. Он старался заработать, обрабатывая башкирские и русские сказки. Но и те ругали. Иногда писателя видели во дворе с метлой. Так родился миф, что Платонов работал дворников в Литературном институте, который расположился в стенах дома Герцена.
К конце 1950 года Платонов уже не вставал с постели. Его отгородили ширмой, чтобы маленькая Маша не заразилась при общении с отцом. «Когда он умирал, — вспоминала Мария Александровна, — то все держал мою руку, все рассказывал, рассказывал. Я ночь не спала, меня клонило ко сну. А он все просил: «Маша, не уходи…».
Андрей Платонов умер 5 января 1951 года от открытого туберкулеза легких. Его похоронили на Армянском кладбище рядом с сыном.
Мария Кашинцева, супруга Андрея Платонова.
Кроме того, 29 сентября 2022 года в помещении Дома писателей в Санкт-Петербурге состоялась презентация Сборника работ литературного конкурса «Серебряный голубь России – 2021»
На конкурсе специальной премией жюри «За верность Серебряному веку и конкурсу» была отмечена статья Виктории Дьяковой к юбилею великого композитора Сергея Прокофьева «Мой идеал – Архимед».
Сергей Прокофьев у инструмента.
В сборник также вошли статьи Виктории Дьяковой к юбилею Леонида Андреева и Игоря Северянина. Рассказ о концерте, посвященном юбилею Прокофьева, который прошел в рамках проекта правительства Санкт-Петербурга «Культура – рядом». И статья о сложном периоде в творчестве Михаила Булгакова, когда он был женат на второй супруге, Любови Белозерской. Она говорила: «Мишенька, что ты все время пишешь? Ничего хорошего все равно не напишешь. А мне надо позвонить». По счастью, Любовь Евгеньевна не стала возражать, когда Михаил Афанасьевич увлекся Еленой Сергеевной, и даже жалела будущую Маргариту: «С ним так скучно. Что ты в нем нашла?». Возможно, по-своему была права.
Любовь Евгеньевна Белозерская